Глава 4. Бутрум. Продолжение

Что касается Стива МакМанамана, то он никогда не рассматривался в качестве иконы клуба, но его выступления за команду Роя Эванса явно заслуживают большего признания. Люди, видимо, забыли, что он практически в одиночку выиграл два кубка для Ливерпуля.

Кубок Англии 1992 года можно смело назвать "трофеем имени МакМанамана". И не стоит также забывать, что именно он вел за собой команду к её единственному трофею под руководством Роя Эванса, коим стал Кубок Лиги 1995 года.

Его репутация пострадала после того, как он перешёл в мадридский "Реал", что стало самым ярким примером трансфера по "правилу Босмана". С тех пор Ливерпуль уже сам получал выгоду от подобного рода бесплатных сделок. Маркус Баббель был одним из самых успешных центральных защитников Европы, когда в 2000 году мы забрали его из "Баварии", не заплатив ни фунта. Но болельщики не принимали это во внимание, когда бросились обвинять МакМанамана в предательстве. Винить его во всех смертных грехах было непростительно и нелепо. В 1996 году его почти продали в "Барселону" за 12 миллионов фунтов стерлингов, но в итоге испанский клуб предпочёл ему Ривалдо. Тогда он полностью отыграл свой контракт и затем перешёл в стан мадридского "Реала", где смог завоевать чемпионские титулы и медали Лиги Чемпионов.

МакМанаман полагал (как оказалось, не напрасно), что на Энфилде у него не будет возможности достичь таких же высот. На этом этапе своей карьеры он столкнулся с пугающей перспективой так и не сыграть в Лиге чемпионов. Неужели все всерьёз считают, что ему следовало поступить как-то иначе? Если бы "Реалу" пришлось платить за него, то сделка могла зайти в тупик. Все обвиняли Макку в жадности, но ведь он потерял немалые деньги, чтобы обеспечить себе трансфер. Несмотря на то, что он считался высококлассным игроком, он получал самую низкую зарплату на Энфилде, потому что не хотел подписывать новый контракт. С финансовой точки зрения, это было очень рискованно. Он поставил карьеру выше денег, и я уважаю его за это.

Робби и МакМанаман проторили дорожку молодому поколению игроков из Мерсисайда. Их прогресс ознаменовал собой начало славного периода в истории клуба, ну а позже к ним присоединились я, Майкл Оуэн, Дэвид Томпсон, Доминик Маттео и Стивен Джеррард.

Я намеревался последовать их примеру и стать частью основного состава. Я с нетерпением ждал того символического момента, когда за день до матча Ронни Моран брал заказы на предматчевый ланч. Не нужно было ждать никаких приглашений в офис главного тренера. Для того чтобы понять, будешь ли ты в основе или нет, достаточно было услышать лишь один простой вопрос от Ронни: "Что ты будешь завтра есть?".

Эти пять слов положили начало сотням "красных" карьер. Я очень хотел услышать этот вопрос. Я даже заранее отрепетировал свой ответ, чтобы ненароком не заказать чего-то другого.

"Я буду цыплёнка с бобами", - ответил я Ронни, когда он наконец-то задал мне этот вопрос.

За цыплёнка с бобами я должен благодарить Алана Ширера. Я прочитал его интервью, где он рассказывал о своих вкусовых предпочтениях, и решил, что будет лучше последовать его примеру.

Поначалу я находился в глубоком запасе, однако товарищеские матчи дали мне шанс показать себя. По иронии судьбы, свой самый первый матч за главную команду я провёл на Гудисон Парк против "Эвертона" в 1996 году. Я сыграл на позиции крайнего защитника, добавив ещё одно амплуа к своему послужному списку. Мой отец чуть было не поперхнулся, увидев, как я выбегаю на поле, потому что меня никто заранее не предупредил, что я буду играть в этом матче.

"Официального" дебюта мне пришлось ждать ещё полгода. Это был выездной матч Кубка Лиги 1997 года против "Мидлсбро". Я заменил Роба Джонса за пятнадцать минут до финального свистка, который зафиксировал наше поражение со счётом 1:2. Спустя три дня я сыграл целый тайм в поединке против "Вест Хэма" на Энфилде, который завершился нулевой ничьей. Многие фанаты позабыли об этих матчах, и некоторые до сих пор считают, что мой дебют пришёлся на 18 января, когда к нам пожаловала "Астон Вилла". В этот день я впервые вышел на поле в стартовом составе, обещая вырасти в забивного центрального полузащитника.

Когда утром, в день матча, я пришел на Энфилд, выяснилось, что я буду играть не на той позиции, на которой изначально планировал. Накануне вечером Рой Эванс говорил, что я буду играть центрального защитника. Клуб только что подписал Бьёрна Кварме из "Русенборга", но тогда он ещё не успел получить официального международного разрешения. Я отправился спать, мысленно настраиваясь на Дуайта Йорка и Саво Милошевича. Ночью Кварме получил-таки разрешение выйти на поле, но никто не посчитал нужным предупредить об этом меня. Если бы Бергер не заболел, то я бы остался на скамейке запасных. Но вместо этого я вышел на позицию центрального полузащитника. Всё, к чему я мысленно готовился ночью, потеряло свой смысл. Теперь мне предстояла дуэль с одним из самых опытных полузащитников Англии - Энди Таунсендом. Он, должно быть, чувствовал своё превосходство над неопытным скаузером, но я был полон решимости доказать ему обратное.

С приближением стартового свистка уровень адреналина в крови, безусловно, мешал мне соображать так, как следует. Я так спешил выйти на поле, что во всей этой суете надел чужую футболку. Мой номер в команде 23 – он навсегда закрепился на моей спине, несмотря на то, что у меня была возможность продвинуться по иерархии. Я был уже готов выйти на поле в футболке Марка Кеннеди, пока кто-то из товарищей не окликнул меня.

Со стартовым свистком рефери я отчаянно хотел вступить в игру, и неважно, был бы это пас или подкат. Спустя двадцать секунд я бросился в страшный подкат под Таунсенда, но он оказал мне услугу, тут же поднявшись на ноги. Другие футболисты могли бы извлечь из этого выгоду, покорчившись на газоне. В таком случае, я бы попал в книгу рекордов за самое быстрое удаление в истории Энфилда. В итоге я получил жёлтую карточку, и это стало вторым лучшим событием, которое приключились со мной в тот день. Это успокоило меня. Я расслабился и пустил свою негативную энергию в нужное русло.

В центре полузащиты я составил связку с Джейми Реднаппом, и в целом оправдывал своё появление на поле. А затем наступил мой звездный час. После углового Стига Бьорнебю, я ворвался в штрафную и пробил головой, забив первый гол в матче, который в итоге завершился со счётом 3:0. Я подбежал к угловому флажку. К чему я только не готовился перед матчем, но празднование гола не входило в мои планы. Я долго ждал этого момента и часто представлял себе, что я буду делать, и что буду чувствовать. Такое случается только раз в жизни и это невозможно объяснить. Достаточно сказать, что когда тебя поддерживают сорок тысяч фанатов, ты чувствуешь, как по спине пробегают мурашки.

Мой отец был в тот день на трибуне. Он сидел рядом с родителями Фаулера и МакМанамана. Когда я забил гол, они бросились к нему и стали обнимать, как он мне позже рассказывал.

После игры я дал интервью передаче "Матч дня", где пытался произвести правильное впечатление. "Я знаю, что не попаду в основу на следующей неделе, когда все поправятся", - сказал я, стараясь не выглядеть самоуверенным. Я был убеждён, что говорю правильные вещи, но Сэмми Ли считал иначе. "Никогда больше не говори так, - сказал он мне на следующий день. - Сделай так, чтобы тренер сто раз подумал, прежде чем не выпустить тебя на поле. Не принижай свои достоинства. Ты достоин места в основе не меньше остальных".

В ночь после игры я направился в местный паб "Чосер", где меня стоя приветствовали овациями, и раз за разом крутили эпизод с забитым голом. Вечер подошёл к концу в ночном клубе "Парадокс". С тех самых пор я начал понимать каково это - когда тебя узнают в городе. Некоторые игроки чувствуют, как самые памятные моменты карьеры проходят мимо них. Но я всегда старался сделать паузу и вдоволь насладиться ими.

Я сделал прорыв. С этого момента я был уже не просто Джеймсом Каррагером из Бутла; я был Джейми Каррагером - футболистом "Ливерпуля". Однако многие молодые футболисты начинали за здравие, а заканчивали будучи героями рубрики "И где же они сейчас?", которая выходила в журнале "Коп". Так вот, моей следующей целью было доказать, что я способен на нечто большее, чем один гол.

И прежде чем вас признают фанаты, или даже тренер - вы должны стать "своим". Коллимор на своей шкуре убедился, что это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Нужно пройти через множество испытаний и невзгод, которые определяют вашу личность в такой же степени, как и 90 минут против топовых нападающих.

Ответственность за те суровые испытания, которые выпали на мою долю, лежит на футболисте по имени Стив Харкнесс, поскольку именно его выходки часто доводили меня до белого каления. Стив - мой хороший приятель и всегда был душой компании в раздевалке. Он поприветствовал меня в главной команде, обмазав дерьмом всю дверную ручку моей комнаты - не самый лучший подарок новичку. Затем Харки поручили присматривать за мной во время турнира "Соккер 6" в Амстердаме. Тогда-то и стало понятно, что я в любом случае окажусь в таких заведениях, в которых находиться не должен. В одном из голландских пабов, приблизительно в два часа ночи, к нам подошел вышибала размером с борца сумо, и попросил нас покинуть помещение.

"Эй ты, жирный ублюдок", - Харки явно расстроился новостью о скором закрытии бара. Вышибала возвысился над Харки, наклонился и остановил на нём холодный взгляд, а затем ответил с голландским акцентом: "Ты это мне?".

Харки понимал, что продолжать разговор опасно для здоровья. "Нет, это я вон тому парню", - сказал он, указывая за спину голландцу. Я уже находился у выхода, и к тому времени как бугай обернулся, нас и след простыл.

Хотя многие не одобряли отсутствия строгой дисциплины, но, по крайней мере, в те времена, грех было жаловаться на отсутствие смеха в раздевалке. Думаю, никто не станет спорить, что с введением новых строжайших правил дисциплины мы потеряли чувство юмора. Стёб, как мы это называем, мог воспитать командный дух в коллективе. Ведь чем больше футболистов общаются друг с другом вне поля, тем больше они помогают друг другу непосредственно на нём. Хороший тренер всегда найдет правильный баланс между рабочим временем и отдыхом.

Мой прогноз по поводу своего дальнейшего появления в составе Ливерпуля после того матча, к сожалению, сбылся. Не знаю, чем руководствовался тренер, но мой фантастический дебют в высшем английском дивизионе так и не нашёл своего логического продолжения. Я надеялся хотя бы на замены, но в том сезоне "Ливерпуль" боролся за чемпионский титул. Так что следующего появления на поле мне пришлось ждать до следующего сезона 1997/98. К тому времени Эванс кардинально перестроил команду и выпроводил из неё нескольких именитых игроков, среди которых были Барнс и Коллимор.

"Ливерпулю" Роя Эванса всегда недоставало какого-то завершающего элемента головоломки. Казалось, что один магический трансфер превратит нас из подающих надежды в чемпионов, но мы лишь выдавали желаемое за действительное. Когда в одном месте прибывало - в другом обязательно убывало. Уход Коллимора в "Астон Виллу" компенсировался появлением в составе Мо, а также трансфером Карла-Хайнца Ридле, хотя совсем скоро болельщики стали требовать нового нападающего. А Барнса заменил весьма востребованный опорный полузащитник Пол Инс, но нельзя не отметить, что с уходом Барнса исчезла непринуждённая и зрелищная игра в пас.

На протяжении сезонов 1995/96 и 1996/97, с Барнсом в центре полузащиты, "Ливерпуль" играл в замечательный футбол, но оставался уязвим в обороне. Эти кампании запомнились, прежде всего, двумя победами над "Ньюкаслом" с одинаковым счетом 4:3, в апреле 1996-го и в марте 1997-го. Первую игру бесчисленное множество раз крутили по "Скай Спортс", называли её "лучшей игрой в истории Премьер-лиги", и задавались вопросом: "А почему чемпионом стал "Манчестер Юнайтед"?". Обе команды неуверенно действовали в обороне. Несмотря на то, что футболисты "Ливерпуля" победили, они фактически подарили чемпионский титул "Юнайтед" в ту ночь. Фергюсон, должно быть, наслаждался той игрой больше, чем фанаты "Ливерпуля", потому что в психологическом плане "Ньюкасл" был раздавлен, а удивительная способность "Ливерпуля" к саморазрушению практически лишила нас шансов на успех. Не успел "Ливерпуль" вернуться в чемпионскую гонку после той победы, как уже спустя четыре дня мы проиграли на выезде "Ковентри" со счётом 0:1.

В то время "Ливерпуль" не пользовался доверием болельщиков. Фанаты повсюду кричали: "Мы знаем, как нужно поступить! Нам нужен полузащитник вроде Грэма Сунесса или Стива МакМахона!". Эта тема доминировала на теле- и радиостанциях. Средства массой информации пестрили заголовками вроде "А как же ротация?" или "На какой позиции выступать Джеррарду?". Расстановку 3-5-2, которую Эванс взял на вооружение сразу после своего назначения, признали непригодной и малоэффективной, а традиционная схема 4-4-2 рассматривалась в качестве панацеи. Эванс всё-таки прислушался к негативным отзывам и в своём последнем сезоне у руля "Ливерпуля" сменил тактику команды на 4-4-2, купив Инса на замену Барнсу.

Это оказалось ошибкой. Инс был потрясающим игроком, но его агрессии явно не хватало на всю команду. "Ливерпулю" необходимо было, по меньшей мере, семь или восемь футболистов, готовых рвать и метать на поле, а не один. Глупо было ожидать, что он приедет и превратит физически неустойчивую команду в мощный и организованный коллектив. Да и фанаты никогда его не признавали. Всё-таки прозвище "Губернатор" несколько противоречит статусу игрока "Ливерпуля". Помимо того, что Инс становился чемпионом Англии в составе "Манчестер Юнайтед", он в первую очередь считал себя игроком национальной сборной Англии, и только потом игроком "Ливерпуля". "Коп" никогда бы с этим не смирился.

Заточка стиля игры под Инса затронула и остальные позиции. В сезоне 1997/98 возник очередной вопрос: "Когда "Ливерпуль" собирается покупать двух подходящих центральных защитников?". Подбор игроков больше подходил под схему 3-5-2. Защитникам не хватало силёнок, чтобы надёжно играть непосредственно в районе штрафной площади, а МакМанаман приносил больше пользы в роли свободного художника.

Моё первое появление в том сезоне состоялось во втором туре, в домашнем матче против "Лестер Сити", который мы проиграли со счётом 1:2. Тот сезон сложился не лучшим образом и постоянные проблемы в команде дали мне шанс закрепиться в составе.

Игра, в которой я достиг своей зрелости, состоялась спустя тринадцать месяцев после моего гола в ворота "Астон Виллы", а именно - 23 февраля 1998 года. Это был день дерби.

Игра против "Эвертона" сама по себе имела для меня колоссальное значение. А сопутствующая подоплёка сделала матч ещё более значимым. Пятью днями ранее мы проиграли "Мидлсбро" в полуфинале Кубка Лиги, и я чувствовал за собой вину за оба пропущенных гола. Из-за меня назначили пенальти, а позже я ошибся позиционно, когда "Боро" забивал второй гол. Мы проиграли 2:3 по сумме двух матчей. Теперь мне предстояла игра с "Синими". Моё первое дерби - это не просто проверка своих возможностей против Дункана Фергюсона, который традиционно успешно играл против "Ливерпуля". Я должен был доказать, что могу справляться после неудачных матчей. Скажу даже больше - если бы я провалил то дерби, то начал бы сомневаться в своей способности выступать за клуб уровня "Ливерпуля". По крайней мере, фанаты начали бы задавать вопросы.

Нам не удалось выиграть у "Эвертона". Мы добились ничейного результата 1:1. Та игра больше всего запомнилась травмой крестообразных связок Робби Фаулера. Несколько лет потребовалось Робби, чтобы полностью восстановиться от того повреждения. Фергюсону всё-таки удалось забить гол, но учитывая мою неопытность на позиции центрального защитника, я сыграл нормально. После игры никто не сомневался, что я обладаю характером, а тренер знал, что может на меня положиться, если я снова понадоблюсь.

Но у Эванса осталось считанное количество возможностей выпустить меня на поле. Он прекрасно понимал, что сезон 1997/98 станет для него последним. Учитывая статистику в чемпионате, его правление вряд ли можно расценивать как неудачу. Он проделал хорошую работу. К несчастью для него, тренеров "Ливерпуля" сравнивают не только с их сверстниками, но и с предшественниками, чьи достижения говорят сами за себя. В "Ливерпуле" недостаточно быть просто хорошим тренером. Нужно быть исключительным.

Рой никогда не заканчивал чемпионат за пределами первой четвёрки и никогда не давал расслабиться "Манчестер Юнайтед", в отличие от Жерара Улье и Рафы Бенитеса. Он выиграл один трофей, достиг финала Кубка Англии и полуфинала Кубка Кубков. Утверждать, что он не принимал смелых тренерских решений, тоже будет неправильно. Схема 3-5-2 неплохо работала в течение нескольких лет и рассматривалась как изобретательное решение, которое должно было покончить с традиционной расстановкой и раскрыть лучшие качества талантливых футболистов. Несмотря на все обвинения в профнепригодности, он доказал, что способен принимать важные решения тогда, когда это необходимо. Он хотя бы раз, но выводил из состава кого-нибудь из лидеров, за одним лишь исключением - Стив МакМанаман. Это игрок, который никогда не подвергался критике со стороны Роя. Эванс не ладил со звёздными футболистами вроде Джулиана Дикса, Дона Хатчинсона и Марка Райта. А Коллимор отправился паковать чемоданы уже спустя два сезона.

А то, как Райта обделили капитанской повязкой, было особенно жестоко. Первая игра последнего сезона под руководством Роя намечалась на выезде против "Уимблдона". Ходили слухи, что капитанскую повязку получит Инс, но Райта, который был вице-капитаном и экс-капитаном прошлых лет, никто не поставил в известность. Эванс сообщил об этом уже в раздевалке "Селхёрст Парк". Не последовало никаких объяснений, только констатация факта: Инс будет капитаном – и точка.

Игрокам необходимо было понимать, кто в доме хозяин. Постоянный хозяин, а не временный. Чтобы полностью изменить свой имидж, "Ливерпулю" был необходим толчок извне. Нужен был такой человек, который бы смог построить всех футболистов по стойке смирно, заставить их серьёзнее относиться к своим обязанностям и выкладываться по полной программе.

Этим человеком стал Жерар Улье.

Ходили слухи о назначении нового тренера, но большинство ожидало нового помощника главного тренера. Когда летом 1998 года я прибыл на предсезонную тренировку, я сразу же заметил отсутствие Ронни Морана. Это было неслыханно. Ронни всегда приходил на тренировку первым, а уходил последним. Эванс сказал футболистам, что Ронни предоставили несколько дней отдыха, а затем мы узнали, что клуб собирается проводить презентацию Жерара Улье, который вместе с Эвансом должен был составить тандем тренеров. Эта затея была обречена на провал ещё до того, как они приступили к работе. А Ронни, как оказалось, подал в отставку.

Это была глупая затея. В команде не может быть два тренера. Уже через пару дней стало заметно напряжение между ними. И с чисто практической точки зрения - это не работало. Футболистам трудно сконцентрироваться на выступлении под руководством одного тренера, что уж говорить о нескольких. Мы мотали головами из стороны в сторону, получая разные указания от обоих менеджеров. Учитывая то, что каждый из них пытался установить свою власть, они преуспели лишь в подрывании авторитета друг друга. Когда Рой заканчивал своё выступление, говорить начинал Жерар, несмотря на то, что Эванс хотел, чтобы футболисты незамедлительно отправились на тренировку.

В нашей команде помимо двух тренеров было ещё и несколько их помощников. Так что если бы команда футболистов играла против команды тренеров, то у них было бы больше человек на скамейке запасных, чем у нас. Жерар привёл в команду Патрика Берга, у которого было много свежих идей, которые он хотел реализовать, тогда как помощником Роя оставался Даг Ливермор.

Полагать, что старый "Ливерпуль" и новый "Ливерпуль" могли сформировать мощный альянс, было безумием. Началась политическая борьба, где определялись симпатии футболистов. Те, кто симпатизировал Рою, всегда разговаривали только с ним. А те из нас, кто симпатизировал новоприбывшему тренерскому персоналу, стеснялись спросить совета, чувствуя себя виноватыми. Я восхищался Роем, но, в то же самое время, был очарован Улье и его идеями. Возможно, некоторые футболисты, которые находились в команде дольше остальных, чувствовали привязанность к Рою, и не особо доверяли Улье. Я обоих считал своими тренерами, и был счастлив слушать советы как нового босса, так и старого. Я не поддавался на всю эту агитацию против иностранных тренеров, которую пытались устроить некоторые традиционалисты Энфилда. Те из нас, кто участвовал в двух предыдущих сезонах, понимали, что такой человек как Улье может разгрести весь этот бардак. Я без зазрения совести могу сказать, что главная ошибка руководства клуба заключается в том, что они не уволили Эванса тем же летом 1998 года. Это было несправедливо - затягивать с его неизбежной отставкой только ради того, чтобы посмотреть на его дуэт с тренером, которого он никогда доселе не встречал.

Когда к началу сезона 1998/99 результаты продолжали ухудшаться, единственным выходом стало увольнение одного из тренеров. Домашнее поражение от "Шпор" в рамках Кубка лиги 10 ноября со счётом 1:3 стало концом для Эванса. На следующее утро нас позвали на собрание, где Эванс со слезами на глазах объявил о своём уходе. По-человечески было невозможно не сочувствовать ему. Он посвятил свою жизнь клубу, и, несмотря на все проблемы, лишь чудом не выиграл чемпионский титул.

Когда Рой ушел, я оглядел комнату. Большинство парней ходили с кислой миной. Они чувствовали свою вину за его увольнение. К моему ужасу, некоторые игроки стали смеяться, видимо посчитав всю эту ситуацию забавной. Я думаю, что только в таких ситуациях можно понять, кто твои настоящие друзья.

Так или иначе, средства массовой информации объявили о завершении эпохи "Спайс Бойз", и Улье приступил к наведению в команде порядка и дисциплины.

Эванс так и не смог повторить успех прошлых лет, и тогда стало ясно, что сорокалетний период беспрецедентного успеха подошёл к концу. Когда Рой покидал команду, "Ливерпуль" прощался не просто с одним из своих сыновей и покорных слуг, "Ливерпуль" прощался с целой эпохой. "Ливерпуль", наконец, захлестнула волна современности, пусть даже и против воли его болельщиков.

Но даже тогда клуб не стал полностью отказываться от традиций. Бывший капитан Фил Томпсон, который покинул клуб в эпоху Сунесса, был назначен помощником тренера, чтобы передавать дух Шенкли подрастающему поколению. Что-то должно было поменяться в "Ливерпуле" конца 90-х, но само присутствие Томпсона - человека, который научился своему ремеслу лично у Крестного отца Энфилда - означало, что даже в новом режиме можно будет услышать знакомые нотки прошлого.

Отныне Томмо может по праву претендовать на звание "последнего выходца из Бутрума". Но он покинул клуб несколько лет назад и поэтому, как единственный оставшийся свидетель эпохи Эванса, я думаю, что это звание Томмо передал мне.

Продолжение следует...

Автор: DaniK TwiX Liverpoolfc.ru.

Кто не успел прочитать - Часть 7-я, Часть 6-я, Часть 5-я, Часть 4-я, Часть 3-я, Часть 2-я и Часть 1-я.