Глава 5. Улье. Продолжение.

Тренерам ничего не доставляет такого удовольствия, как разговоры о сплоченности команды. Но о солидарности не может быть и речи, когда на горизонте появляется очередной конкурент на твою позицию. Менеджеры, которые полагали, что я буду поддерживать новичков, купленных на мою позицию, должно быть, шутили. Всякий раз, когда "Ливерпуль" приобретал защитников, я делал все возможное, чтобы на моем фоне они выглядели хуже как в физическом плане, так и в психологическом. Они были моими заклятыми врагами. Я не давал им ни малейшей надежды на то, что они обыграют меня в тренировочном матче. С тех пор ничего не изменилось. Я по-прежнему пытаюсь затмить их всеми правдами и неправдами. Если есть шанс на хороший подкат во время тренировочного состязания, я не намерен их жалеть, и не важно, в какую сумму игрок обошелся клубу. Мы ведь говорим о моей футболке "Ливерпуля". И я никому не отдам ее без боя.

Разумеется, то же самое они испытывали по отношению ко мне. Были игроки, которые полагали, что могут занять мое место.

После того как я закрепился на правом фланге обороны, наш африканский защитник, Ригобер Сонг, стал намного реже появляться в основном составе. От былых приятельских отношений не осталось и следа. Однажды на утренней тренировке ему сообщили о том, что после удачного выступления на правом фланге меня вызвали в национальную сборную Англии. На его лице отразилось изумление – такое же выражение лица было у меня, когда он сказал, что ему всего двадцать один. Вероятно, он проболтался о том, что считал меня игроком, недостойным международного уровня. Он подошел к своим франкоговорящим друзьям и начал им что-то рассказывать. Я видел, как он кивает в мою сторону, в то время как остальные ухмылялись. Я прекрасно понимал, о чем он говорит, и кровь в моих жилах вскипела.

Некоторое время спустя он вышел на тренировочное поле с лучезарной улыбкой на лице. Забегая вперед, скажу, что покинул он его с недовольной гримасой. Я воспользовался первой же возможностью и проучил его. Никогда еще я не ждал тренировочного состязания с таким «аппетитом».

"Ну что, теперь тебе не до смеха, придурок? ", – сказал я, когда он, прихрамывая, покидал поле.

Переживал ли я о том, что он мог затаить злобу? Вот еще! После этого случая я не припомню, чтобы он или кто-либо еще откровенно высмеивал мои способности.

Как я уже говорил, новые конкуренты на мою позицию появлялись каждое лето. Ближе всего к уходу из клуба я был в 2003 году, когда в команде появился Стив Финнан. В своих интервью я часто шутил о том, что если Стиви вытеснит меня из состава, мне придется подослать к нему своих ребят. Фанаты полагали, что я шучу. Это действительно была шутка, но лишь отчасти. Я на самом деле боялся, что мне придется уйти, и в то же самое время не был готов полировать лавку. Болельщики думают, что если ты любишь клуб, то должен остаться в команде, даже будучи запасным. Но я бы так не поступил. В первую очередь, я люблю футбол. Я не из тех игроков, которые готовы сидеть на скамейке запасных на пике своей формы. Я бы ушел. Безусловно.

Списку игроков, которых Улье приобретал для поддержания соперничества, не было конца. Я выиграл конкуренцию у Сонга, Баббеля и Кристиана Циге, но менеджер по-прежнему искал альтернативу. Из Монако пришел Йон-Арне Рийсе, который славился своим умением забивать голы. Улье даже решил выкупить у Эвертона Абела Шавьера. На мгновение я засомневался в том, что смогу найти в себе силы доказать свою состоятельность. После каждого сезона надо мной нависали одни и те же тучи, и я продолжал непрекращающуюся битву за сохранность своего места в составе. Финнан, который позже доказал, что является прекрасным футболистом (даже несмотря на то, что в свое время я встретил его в штыки), практически сломил мое сопротивление, просто перешагнув порог Мелвуда.

Я был осведомлен об интересе со стороны других клубов, хотя, к счастью, дальше этого дело не заходило. Сомневаюсь, что клуб стал бы рассматривать предложение о моем трансфере, но я был настолько деморализован, что мог взять все в свои руки, просто для того, чтобы в другом клубе почувствовать себя оцененным по достоинству. Некоторые из наших собственных болельщиков выпроваживали меня из команды. Они наблюдали за играми "Арсенала" и его скоростных крайних защитников, и ожидали, что я волшебным образом трансформируюсь в Эшли Коула. Они рассматривали меня, как игрока с ограниченными возможностями, и эта репутация закрепилась за мной на долгие годы.

Этот миф зародился в самом начале моей карьеры, и даже десяти лет на профессиональном уровне оказалось недостаточно, чтобы его развеять. На протяжении десятилетия я слышал, как Рио Фердинанда называли изящным распасовщиком, способным начать атаку из глубины. Должно быть, он раздавал пасы на шестьдесят ярдов вперед в семнадцатилетнем возрасте, ведь с тех пор я ни разу не замечал за ним подобного. Фердинанд – высококлассный защитник, но ему здорово помогли его друзья из средств массовой информации, постоянно описывая его как нового Франца Беккенбауэра.

Есть и обратная сторона медали. Какие ассоциации у вас вызывает имя Рой Кин? Жесткий полузащитник? А я, помимо всего прочего, считаю его лучшим распасовщиком в футболе. Никто не придавал этому особого значения просто потому, что он не часто делился мячом.

Независимо от того, на каком фланге я играл, у меня был один серьезный недостаток, который заключался в исполнении навесных передач. Люди твердили, что я не обладал культурой паса, но я сильно возмущался по этому поводу. Человек, не умеющий раздавать пасы, не смог бы выступать на позиции крайнего защитника на протяжении нескольких лет. Крайний защитник – это такая позиция, где футболист владеет мячом весьма продолжительное время, и просто обязан обладать хорошим пасом. От этого никуда не скрыться. На протяжении многих лет на этой позиции выступало огромное количество футболистов, которые обладали отвратительным пасом. Вспомните Стефана. Он всю игру проводил в обороне. Как насчет Хосеми? Порой он не мог отдать передачу на партнера, который находился на расстоянии шести ярдов. Сюда же можно отнести и Джимми Траоре. Сколько на вашей памяти игроков, которые меняли свою позицию с центрального защитника на фуллбэка и после этого вызывались в национальную сборную? Я чувствовал, что в родном клубе меня не ценят по достоинству.

Один фанат еженедельно писал письма в редакцию Liverpool Echo и постоянно критиковал мою игру, утверждая, что я являюсь слабым звеном в цепи "Ливерпуля". В конечном итоге, моему отцу это порядком надоело, и он решил найти и проучить хулигана.

"Прошу прощения, но мы не имеем права делиться подобной информацией личного характера", – проинформировал отца голос одного из репортеров издания.

Настало время для плана Б.

Отец снова позвонил в редакцию, на этот раз представившись гражданином Австралии, который проживает там на протяжении последних двадцати лет и разыскивает своего старого школьного друга. Он сказал, что увидел его имя на страницах Echo в письме о Джейми Каррагере, и попросил его контактные данные, чтобы устроить ему приятный сюрприз. Редакция клюнула, и предоставила всю необходимую информацию. Через несколько минут мой критик испытал сильнейшее потрясение в своей жизни. Думаю, можно не говорить о том, что после этого случая письма прекратились.

Я многого натерпелся за время своей карьеры в "Ливерпуле", но еще никогда не чувствовал себя так плохо, как в домашнем матче против Фулхэма в апреле 2003 года. Я спросил у Улье, насколько правдивы слухи о возможном переходе Финнана в "Ливерпуль". Он ответил, что это вымысел, но у фанатов на этот счет было явно другое мнение, потому что Финнан получил теплый прием, когда появился на Энфилде в футболке "Фулхэма". "КОП" аплодировал ему стоя. Всё сразу встало на свои места. Возможно, если бы он играл на другой позиции, я бы отреагировал на него положительно. Всегда хочется оказать поддержку новичку, но в сложившейся ситуации я испытывал личную неприязнь. Я был решительно настроен затмить Финнана в тот день, и в итоге был признан лучшим игроком матча. Я хотел, чтобы болельщики говорили: "Нам не нужен другой защитник, ведь у нас есть Карра". Но их энтузиазм по отношению к Финнану наводил меня на мысль, что всем было плевать на мое будущее в клубе.

К тому моменту мне начали надоедать разговоры о том, что слабость "Ливерпуля" заключалась в нехватке атакующих крайних защитников. В день подписания Финнана, казалось, что даже Улье разделял эту точку зрения. "В современном футболе очень важно, чтобы фуллбэки всегда могли поддержать атакующие действия команды", – сказал он на пресс-конференции.

"Ах ты бесстыжий ублюдок!", – заорал я в экран телевизора.

В целом, слова Улье имели под собой почву, но на тренировках мы не делали ничего, чтобы улучшить наши атакующие качества, хотя я был готов работать над этим аспектом своей игры. Если Улье хотел, чтобы я активнее участвовал в атаке, то почему мои тренировки были полностью сфокусированы на развитии оборонительных навыков?

После всех хвалебных речей общественности в адрес Циге, Рийсе и Финнана, я ворвался в офис Улье.

"Вы хотите, чтобы я чаще атаковал?", – спросил я.

"Нет, Джейми, я хочу, чтобы ты продолжал работать над тем, что ты умеешь лучше всего, а именно – обороняться".

Он противоречил сам себе, заявляя мне одно, а прессе – совершенно другое.

Болельщики и футболисты прекрасно осознавали, что нам не хватало глубины атаки, но проще всего указать пальцем на фуллбэков, не так ли? Проблема заключалась не только в отсутствии у меня естественных атакующих инстинктов, но и в командном дисбалансе. При Улье футболисты, предпочитавшие играть в центре поля, выступали на флангах. Дэнни Мерфи, Владимир Шмицер, Патрик Бергер и Ник Бармби начинали в качестве игроков центра, но в итоге стали играть по краям. Каждый из них был бы счастлив приобретению быстроногого крайнего защитника. Я, в свою очередь, мечтал о высококлассном вингере, которому мог бы отдать мяч и наблюдать за тем, как он вспахивает свою бровку на протяжении всего матча.

Проблема была не только в игроках, но и в самих комбинациях. Вслед за Финнаном в команде появился Кьюэлл, и у всех забрезжила надежда, что проблемы в атаке, наконец, разрешатся. Но что сделал Улье? Он поставил левого вингера на правый фланг. Таким образом, вместо того, чтобы закрывать бровку, Кьюэлл нередко продвигался в центр, подстраиваясь под рабочую ногу.

Играя неделю за неделей, начинаешь чувствовать проблемные места в выступлениях команды – но еще сильнее их чувствуешь, когда наблюдаешь за игрой со стороны. Я бы никогда не согласился на это добровольно, но в сезоне 2003/04 обстоятельства сложились таким образом, что я больше наблюдал за матчами Ливерпуля, нежели принимал в них участие. И за это я должен поблагодарить Лукаса Нила – именно после его ужасного подката я получил перелом ноги.

Люди частенько утверждают, что в тот день я храбро стремился продолжить игру, несмотря на полученную травму, но меня это выводит. Я не геройствовал. Я действительно не осознавал степень серьезности повреждения. Мне казалось, что я смогу продолжить игру. Ситуация осложнялась тем, что несколькими минутами ранее травму лодыжки получил Милан Барош, поэтому когда меня уносили за пределы поля, нашего замечательного клубного доктора Марка Уоллера не было рядом. Мне пришлось принимать помощь от медиков Блэкберна, которые намного охотнее травили анекдоты, чем занимались моей больной ногой. Мой отец знал, что я бы не покинул поле без веской на то причины. Когда он добирался до процедурного кабинета, его мысли были заняты моим обидчиком – Нилом.

Улье и Томмо были рассержены за подобное отношение ко мне, но впоследствии конфликт между "Блэкберном" и "Ливерпулем" вышел из-под контроля. Я уверен, что уже существующая на тот момент вражда между тренерскими штабами этих команд (следствие того, что Томмо когда-то был уволен Сунессом) послужила дополнительным стимулом для свирепой критики в адрес Нила. Я не хотел служить причиной очередных нападок на Сунесса (на тот момент тренера "Блэкберна"), который всегда оказывал поддержку своим подопечным. Кроме того, мне нравится Сунесс, и я испытываю к нему глубочайшее уважение. В отличие от Нила...

В своих интервью я не стал подливать масла в огонь, хотя мои друзья были готовы выследить его по моему щелчку. Через несколько недель я услышал телефонный звонок.

"Джей, ты не поверишь. Мы находимся в "Траффорд Центре", и прямо перед нами разгуливает Лукас Нил. Что скажешь?".

А действительно ли я хотел набить Нилу морду?

"Но есть одна проблема, – добавил голос. – Он в компании Дэйви Томмо".

Услышав это, я сразу же отказался от своей затеи. Я не мог допустить, чтобы один из моих лучших друзей, Дэвид Томпсон (ныне игрок "Блэкберна"), стал свидетелем дебоша. Тем более, он бы сразу узнал нападавших. Мы не стали приводить свой план в исполнение, и позже я отправил Томпсону сообщение: "Нилу следует поблагодарить тебя за свое спасение". Когда слухи о неудавшемся покушении дошли до тренерского штаба "Блэкберна", один из их тренеров, Терри Дарракот, обратился к одному из моих друзей с просьбой отозвать своих парней. Я согласился, так что австралиец так и не испытал на своей шкуре месть бутловцев.

Однако последним в этой истории мог посмеяться Нил, когда Рафа Бенитес дважды попытался подписать его в сезоне 2006/07. Наша заинтересованность в нем действовала мне на нервы. Он был нужен нам лишь для глубины скамейки. Он не был таким игроком, который мог вернуть "Ливерпуль" на первую строчку Премьер-лиги. Я не понимал, почему из всех защитников мы преследовали именно его. В итоге Нилу еще хватило наглости отвергнуть наше предложение в пользу "Вест Хэма". Я был доволен.

Долгое время вне футбола помогло мне улучшить свою игру. Во время курса реабилитации у меня было время переосмыслить свой стиль игры, и в итоге я стал намного чаще ходить в атаку. Но для Улье это служило слабым утешением. Моя травма случилась в самый неподходящий для него момент, когда всевозможные спекуляции касательно его будущего начинали набирать свои обороты.

Никогда еще я не чувствовал себя оцененным по достоинству болельщиками и менеджером так, как в период реабилитации от травмы. Моя репутация росла как на дрожжах. Фанаты начинали осознавать мою роль в оборонительных построениях. Улье предложил мне новый контракт, когда моя нога была забинтована, и говорил обо мне в восторженных тонах, подчеркивая мою значимость. Надо сказать, что некоторым игрокам это не понравилось. Йон-Арне Рийсе сказал, что теряет уверенность в себе, когда слышит разговоры о том, что защитники не справляются без меня. Скорее всего, я бы ощущал то же самое, но с персональной точки зрения, я никогда не чувствовал себя так спокойно, как в период восстановления от травмы.

Я был полон решимости вернуться в строй как можно скорее, и в этом плане даже сформировал негласную дуэль с Барошем. Четыре месяца спустя, 21 января 2004 года, я отпраздновал свое возвращение в команду матчем против "Вулверхэмптона" на месяц раньше чешского форварда. К сожалению, я запрыгивал на борт тонущего корабля капитана Улье. Позитивные моменты первых пяти лет его правления стали забываться, и теперь он отчаянно пытался бороться за свою должность.

Для него это стало настоящей трагедией. Если бы не серьезные проблемы со здоровьем, он мог находиться у руля "Ливерпуля" и по сей день.

Поворотным моментом его тренерской карьеры на Энфилде стал матч против "Лидс Юнайтед", который проходил 13 октября 2001 года в рамках чемпионата Англии. В начале второй половины встречи я бросил взгляд на нашу скамейку запасных и не увидел там Улье. Всю серьезность ситуации мы осознали позже в раздевалке. Улье увезли в госпиталь после сердечного приступа, ему предстояла операция на сердце. На протяжении суток мы находились в неведении и не знали, выжил он или нет. Его возвращение в качестве тренера ушло на второй план. В первую очередь мы ожидали его возвращения живым и невредимым.

Период, когда бразды правления в свои руки взяли Фил Томпсон и Сэмми Ли, остается одним из самых недооцененных периодов эры Улье. Они были великолепны. Особенно впечатлил Томмо, который оказался в центре внимания после трех лет нахождения в тени. Ситуация была критической, но я видел, как он наслаждается своей новой ролью. Я знаю, что многим парням Томмо нравился в роли исполняющего обязанности главного тренера.

Мне нравился Томмо, и я был счастлив, когда он вернулся в Мелвуд после отставки Роя Эванса. Он был скаузером, он был центральным защитником, и я знал, что мы с ним обладаем схожими взглядами на игру. Пожалуй, никто не обрадовался его назначению так же сильно, как я. Было несколько парней, которые играли под руководством Томмо в резервной команде до того, как он был уволен Сунессом. Услышав новость о его возвращении, они отреагировали так, словно отыскали давно пропавшего члена семьи. Репутация Томмо пострадала в годы правления Сунесса, но с тех пор он доказал свою состоятельность, особенно в течение тех пяти месяцев в роли исполняющего обязанности главного тренера. Учитывая то, что он был бывшим футболистом, вопросы, которые могли вызвать затруднения у других тренеров, решались им легко и просто. Если он выводил игрока из основного состава, он обязательно указывал причины, побудившие его на подобный шаг. Как и Улье, он не думал дважды, прежде чем наказать провинившегося игрока в личном порядке, но мы не услышали от него ни одного плохого слова, сказанного на публике.

Я часто нуждался в публичной поддержке, особенно после скандала с "волшебной монетой" на Хайбери. Фанат "Арсенала" кинул в меня монету, когда я собирался вбросить мяч из-за боковой линии, я поднял ее и швырнул обратно. В тот день на стадионе находилось около тридцати восьми тысяч фанатов, но я думаю, лишь пятеро из них не стали обращаться в страховую компанию. Каждый день находился новый болельщик, указывающий журналистам на свой синяк, который он получил, когда монета якобы прыгала от одной головы к другой. Томмо поддержал меня, но мне пришлось принести извинения и принять лекарство.

Но Томмо приходилось защищать нас не только от фанатов противоборствующих команд. Мы с Дэнни Мерфи подверглись оскорблениям и насмешкам со стороны болельщиков во время домашнего матча против "Саутгемптона" в январе 2002 года, и Томмо сразу же встал на нашу защиту. Я сказал одному из болельщиков на главной трибуне, чтобы тот отстал, и тем самым обеспечил себе нагоняй в подтрибунном помещении, но в прессе Томмо поддержал нас. Точно так же поступил и Улье, который позвонил нам, чтобы убедиться, что мы не пали духом. Через несколько дней мы обыграли "Манчестер Юнайтед" на Олд Траффорд со счетом 1:0, и победный гол забил Дэнни, так что их ободряющие речи сделали свое дело.

Улье шел на поправку и все чаще давал распоряжения, лежа на своей больничной койке. В начале марта 2002 года его привезли на Энфилд в преддверии поединка с Ньюкаслом, и он произнес очередную вдохновляющую речь. "Мы выиграем чемпионат", – сказал мне Диди Хаманн после этого. Улье смог заставить нас поверить в это.

Возможно, он видел, как на нас повлияло его возвращение в команду, особенно 19 марта во время матча с итальянской "Ромой", когда он официально вернулся на тренерский мостик "Ливерпуля". Нам необходимо было побеждать римлян со счетом 2:0, чтобы получить путевку в четвертьфинал Лиги чемпионов. Энфилд поприветствовал Улье бурными аплодисментами и с того момента исход поединка уже не вызывал никаких сомнений. Его дерзкое заявление, гласившее, что мы находимся "в десяти матчах от величия" не нашло своего подтверждения, когда мы неожиданно проиграли "Байеру". Тем не менее мы продолжали бороться за золотой дубль, и он хотел, чтобы мы верили в успех.

Но эти ошибки были еще цветочками. Несмотря на то, что в сезоне 2001/02 мы остались без наград, мы финишировали вторыми вслед за великолепным "Арсеналом", и сделали гигантские шаги в чемпионате, сократив разрыв и впервые за десять лет опередив "Манчестер Юнайтед". Мы чувствовали, что были близки к своей цели. Но мы допустили серьезные ошибки.

Летом 2002 года Улье рассказал мне о двух новых приобретениях из Сенегала, убедив меня посмотреть матч открытия чемпионата мира с их участием против сборной Франции. Сегодня имена Эль-Хаджи Диуфа и Салифа Диао заставят содрогнуться от страха даже самого жесткого ливерпудлианца.

Их репутация на Энфилде достигла своего пика, когда Сенегал обыграл Францию со счетом 1:0. Диао переиграл в центре поля Патрика Виейра, а Диуф был лидером атакующей линии африканской сборной. В оставшееся время летнего межсезонья фанаты "Ливерпуля" радостно приветствовали успешный трансферный ход – но не с таким энтузиазмом, что был у Улье.

Я прибыл на предсезонную подготовку, предвосхищая свое знакомство с новыми игроками, которые должны были помочь нам завоевать чемпионский титул. Тем вечером я вернулся домой в состоянии глубокой депрессии.

Первое, что меня не устроило в Диуфе, была его скорость – вернее, ее отсутствие. Он был подписан в команду в качестве замены Николя Анелька, который был скандально продан после шестимесячной аренды в нашем клубе. Анелька был превосходен, но, на мой взгляд, слишком схож в стиле игры с Мо, особенно за такую высокую цену. Я хотел видеть в команде нападающего, который бы играл чуть глубже и дополнял Майкла. Но проведя несколько тренировок с Диуфом, я был готов лично отправиться в "Манчестер Сити", чтобы вернуть Анелька обратно.

Помните, как в школьные годы вы выбирали себе футбольную команду из своих одноклассников? Мы практикуем это в "Ливерпуле" во время тренировочных матчей. Так вот, Диуфа всегда выбирали последним.

"Вы заплатили за него десять миллионов, и никто не хочет брать его в свою команду, – закричал я Жерару. – Это говорит о многом".

Улье никак не отреагировал. Он понимал, что совершил ошибку.

Я спросил у Улье, почему он решил купить сенегальца, и он рассказал мне, что этого игрока ему порекомендовал его бывший ассистент Патрис Берже. К тому моменту Берже уже работал в "Лансе" – клубе, который и продал африканца "Ливерпулю" за десять миллионов фунтов. Мне одному кажется, что Патрис преследовал корыстные цели?

За все годы, проведенные на Энфилде, я еще не встречал игрока, который бы так безразлично относился к победам и проигрышам. Поражение от "Портсмута" в рамках Кубка Англии в феврале 2004 года заколотило последний гвоздь в крышку гроба Улье, и на следующий день в Мелвуде царила унылая атмосфера. Хуже всего чувствовал себя Мо, который не сумел реализовать пенальти на Фраттон Парк. Когда он прибыл на тренировочный полигон с понурой головой, Диуф подъехал к зданию на своей машине, откуда доносились звуки танцевальной музыки. Затем, пританцовывая, он зашел в здание. По его поведению можно было подумать, что мы выиграли кубок.

Его отношение к делу раздражало меня.

Но если Диуф откровенно разочаровал, то Диао стал полной катастрофой. Он не мог отдать точный пас, не умел бороться за мяч и производил впечатление футболиста, который не способен забить гол. И это я перечислил его сильные стороны. Однажды мы совершали пробежку вокруг Мелвуда, и вдруг он задал мне шокирующий вопрос.

"Что фанаты "Ливерпуля" думают об "Эвертоне"? ", – спросил он.

Вопрос показался мне странным, учитывая время, проведенное им в клубе.

"А что? ", – спросил я в ответ.

"Они связались с моим агентом. Как ты думаешь, фанаты "Ливерпуля" сильно расстроятся, если я подпишу контракт с "Эвертоном"?".

Я был так рад услышать этот вопрос, что даже убедил себя в том, что соперничество между "Красными" и "Синими" является преувеличением.

"Не проблема, – сказал я ему. – Если ты уйдешь в "Эвертон", их фанаты полюбят тебя за то, что ты повернулся спиной к "Ливерпулю", а наши фанаты пожелают тебе всяческих успехов в твоей дальнейшей карьере. Тебе стоит согласиться на сделку, дружище. Вперед. Поставь подпись. Ты допустишь самую большую ошибку, если откажешься. Ты ведь поставишь подпись, не так ли? Пообещай, что перейдешь. Пожалуйста".

К сожалению, я был не настолько убедителен, насколько мне хотелось бы, и Диао так и не оказался в "Эвертоне".

Но даже его нельзя рассматривать в качестве худшего приобретения того отвратительного лета. Улье также подписал Бруно Шейру, чей трансфер оставил меня в недоумении на многие месяцы. В очередной раз "Ливерпуль" подписал центрального полузащитника, который не обладал атлетизмом, силой или другими качествами, необходимыми для игры в английском чемпионате. В конечном итоге, он стал действовать на флангах, где ему не хватало скорости, чтобы хоть как-то повлиять на ход игры. Приобретение Шейру сбило меня с толку больше, чем какой-либо другой трансфер. И чем больше Улье говорил о нем в прессе, тем глупее становилась ситуация.

Шейру и Диао были отличными парнями, и мне жаль, что здесь им пришлось туго. Проблема заключалась в том, что они никогда не должны были оказаться в "Ливерпуле", и вина за это лежит на тренере.

Я начал сравнивать трансферные успехи Улье с успехами Венгера, и стало ясно, что менеджер "Арсенала" добился на этом поприще куда большего успеха, особенно с французскими игроками. Улье заплатил 10 миллионов фунтов за Эмиля Хески, тогда как Венгер выложил ту же сумму за Тьерри Анри. Пока "Ливерпуль" подписывал Ника Бармби за шесть миллионов, в "Арсенале" за эти же деньги оказался Робер Пирес. Ливерпуль заплатил пятьсот тысяч за Джимми Траоре, а Венгер потратил идентичную сумму на приобретение Коло Туре. Мы что, поменялись с "Арсеналом" скаутскими сведениями?

Впечатляющее начало кампании 2002/03 немного сгладило трещины. Наши покупки, скорее, ослабили нас, а не усилили. После девяти побед и трех ничьих мы были готовы побить рекорд Премьер-лиги. Все, что нам было необходимо – избежать поражения в матче с Мидлсбро, и в этом случае мы переписали бы часть истории. Я мог предположить, что мы находимся на старте чемпионской кампании. Но вместо этого, я был более чем убежден, что мы сползаем в пропасть.

В Риверсайде команда Улье продемонстрировала, что он упустил из виду свою главную цель. Впервые за долгие годы Дэнни Мерфи попросили сыграть под нападающим в схеме 4-4-1-1. На протяжении всего матча мы так и не смогли нанести ни одного удара, и проиграли из-за позднего гола Гарета Саутгейта. Сыграй мы вничью 0:0, я бы расстроился еще сильнее, но я уверен, что Улье бы праздновал новый рекорд Премьер-лиги. Это заботило его больше, чем три очка.

Мы были все еще способны обыгрывать высококлассных конкурентов, но нам не хватало стабильности. Финал Кубка Лиги 2003 года, в котором мы одолели "Манчестер Юнайтед" и завоевали четвертый по счету значимый трофей под руководством Улье, лишь временно отсрочил неизбежное. Вероятно, именно это позволило менеджеру остаться еще на один сезон, что в ретроспективе оказалось ошибкой. Мы растеряли свою форму, и даже небольшие европейские клубы обыгрывали нас в Лиге чемпионов и Кубке УЕФА. Все это сопровождалось тревожным отрицанием тренера, который отказывался воспринимать всерьез наше свободное падение. "Почему Улье стал вываливать столько дерьма?", – спрашивали меня фанаты "Ливерпуля" после каждой пресс-конференции. И даже я не мог встать на его защиту.

Болезнь стала ключевым фактором неудач Улье, но он также достиг той стадии, когда стал активно интересоваться клубной прессой. Однажды я застал его, когда он сидел с блокнотом в руках и пытался вспомнить имена бывших игроков "Ливерпуля", работающих в сфере средств массовой информации.

"Не знаешь, кого я мог пропустить, Карра?", – спросил он меня.

Я ушел, думая о том, что есть вещи важнее, чем читать то, что пишут о тебе в газетах. Улье плохо переносил критику в средствах массовой информации. К несчастью для него, фанатов "Ливерпуля" обмануть оказалось непросто. Они наблюдали за невыразительными выступлениями команды, и им становилось еще хуже, когда они выслушивали интервью об ударах в створ ворот или количестве заработанных угловых. Мы все устали от разговоров о том, что если бы мы набрались терпения, то плохое бы превратилось в хорошее. А когда он пытался убедить всех, что Игор Бишчан является центральным защитником... Болельщики не знали – смеяться или плакать.

К тому времени, как я вернулся в строй после перелома ноги, в крышку гроба Улье еще не был забит последний гвоздь, хотя гробовщик стоял наготове. Некогда увлекательные командные собрания превратились в скучное и унылое мероприятие. Он собирал нас за день до игры, вечером перед матчем, непосредственно после игры и через день на тренировочной площадке.

На этом этапе Жерар Улье напоминал мне жалкое подобие человека, который когда-то заходил в Мелвуд и читал морали самым влиятельным личностям в клубе. Он гнался за мнениями Стиви и Мо, чтобы убедиться, что его состав на игру является верным. Он понимал, что ему жизненно необходима их поддержка. Мо однажды попросили написать на листке бумаги самый сильный, по его мнению, состав на игру. Улье был шокирован, когда увидел, что этот список отличается от его выбора.

Так же, как его конфликт с Инсом в январе 1999 года продемонстрировал силу и власть Улье, спор со Стиви и Мо в преддверии важного матча на Олд Траффорд в апреле 2004 года подчеркнул его слабость. Он сказал им, что собирается включить в команду Шейру и Бароша вместо Мерфи и Хески. Стиви и Мо попросили высказать свое мнение касательно состава на предстоящий матч, и они выразили свое несогласие. В итоге Улье поменял свое решение, и включил в состав Мерфи, убрав Шейру и Бароша. Позже в тот день Дэнни забил победный мяч. Это была великолепная победа, которая обеспечила нам участие в Лиге чемпионов 2004/05, но я чувствовал пустоту внутри себя. Я знал, что менеджеру пора уходить. Это был уже не тот Улье, которого я знал. Это был не тот Улье, который поставил на место Инса. В 1999 году он бы ни за что на свете не стал ставить мнение игрока выше своего. Мы перестали разговаривать на одном футбольном языке. Ему был необходим отдых, и конец был неизбежен.

Через несколько дней после финального матча чемпионата в сезоне 2003/04, против Ньюкасла, слухи начали набирать обороты. Я подозревал, что он ушел, но официальное подтверждение пришло не сразу.

"Как ты думаешь, что происходит?", – спросил меня Фил Томпсон.

"Тишина оглушает нас", – ответил я.

Рик Пэрри, наш исполнительный директор, сообщил нам, что объявление будет сделано в самое ближайшее время, и всем было ясно, что это значит. Улье был уволен спустя пять дней после завершения сезона.

Я отправил ему текстовое сообщение, в котором поблагодарил его и пожелал успехов в будущем. Только английские футболисты удосужились связаться с ним. Французские футболисты не переживали об уходе Улье так, как это делали мы.

Это стало концом и для Томмо тоже. Он бы с радостью остался, но новая метла метет по-новому. Связь с известным Бутрумом постепенно исчезала.

Я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, мне было жаль Улье, но я знал, что это было правильным решением. Клуб нуждался в глотке свежего воздуха. Отныне болельщики воспринимали Улье как менеджера, который покупал ненужных игроков и раздавал бессмысленные интервью. Их отношение к нему сформировалось на основе двух последних сезонов. Но для меня он навсегда останется боссом, которому удалось практически все, кроме самого главного – победы в чемпионате. Я предпочитаю думать о хороших временах, чем вспоминать его ошибки.

Я предпочитаю вспоминать медали, которые мы выиграли вместе. Я предпочитаю вспоминать 2001-й год.

Продолжение следует...

Автор: DaniK TwiX Liverpoolfc.ru.

Кто не успел прочитать - Часть 9-я, Часть 8-я, Часть 7-я, Часть 6-я, Часть 5-я, Часть 4-я, Часть 3-я, Часть 2-я и Часть 1-я.